Война мне виделась Горгоной...

Война мне виделась Горгоной

со змеями казахских кос.

Над нею возвышались горы,

под нею унижался город

и костылями нервно трёс.

Весь город торговал.

Иголка

и та была тогда товар.

И барахлилась барахолка…

Но соблазнял меня без толку

богатый яствами базар.

Муку отмеривали банкой,

желтел в бутылке масла литр,

и драгоценную буханку

держал под мышкой инвалид.

Клеенки с лебедями, шали,

бесстыдство пышных праздных роз…

Мальчишки между ног шныряли

с десятком штучных папирос.

Урюк сушеный, ломти дыни…

Алели яблоки апорт,

а груши так душисты были —

слюна переполняла рот.

Война Медузою Горгоной

к себе приковывала взгляд.

А город — южный был, зеленый,

дугой предгорий окруженный,

где плакал яблоневый сад.

За лепесточком лепесточек

слезой ложился на судьбу.

И проступал у черных ночек

сифилитический веночек

венцом кровавых роз на лбу.

А по холмам цвели тюльпаны,

наполнен ими город был.

Открыты были рестораны.

Войною и весною пьяный,

пугая девушек наганом,

парнишка-лейтенант шалил.

А я, как палочка, худая,

в те годы вечно голодна,

не крала яблоки из рая,

не торговала — вот дурная!..

…Что было бы со мной, не знаю,

когда б не кончилась война.

1956