Гектор и Андромаха

(Во время сражения троян с греками Гектор у ворот городских

прощается с Андромахою; подле нее стоит кормилица, держа на

руках маленького сына их. Сия сцена изображена на многих

картинах и эстампах.)

Безмолвствуя, герой на милую взирает

И к сердцу нежному супругу прижимает;

Тоска в ее душе, уныние и страх.

«О Гектор! - говорит печальная в слезах, -

Ты хочешь умереть! оставить сиротою

Младенца бедного, меня навек вдовою!

Ах! можно ль жить тому, кто жизни не щадит?

Геройство, храбрый дух тебя не защитит.

Враги бесчисленны: тебе погибнуть должно!..

О боги! если вам спасти его не можно,

Пусть прежде я навек сомкну глаза свои!

В печали, в горести возникли дни мои, -

В печали, в горести им должно и скончаться!

Почто мне в свете жить? кем буду утешаться?

Все ближние мои в сырой земле лежат.

Озлобленный Ахилл разрушил славный град,

Где царствовал наш род; убийственной рукою

Лишив меня отца, Ахилл почтил слезою

Его пустынный гроб, над коим царский щит,

Блестящее копье и шлем с мечом висит;

Где тлеет прах его под тенью древ священных,

Руками ореад в сем месте насажденных.

И братия мои в невинности своей

Погибли на заре цветущих, юных дней.

Зеленые луга их кровью обагрились,

Где с агнцами они играя веселились.

Смерть в младости страшна! Осталась мать моя;

Но строгий, тяжкий плен был жребием ея;

Когда же наконец в отчизну возвратилась,

От горести и слез в мир теней преселилась.

Но я не сирота, пока супруг мой жив;

И с Гектором судьбу мою соединив,

Родителей, друзей и братии в нем имею.

В тебе они живут: ты смертию своею

Их снова умертвишь. - Ах! сжалься надо мной...

Над бедным, плачущим, безмолвным сиротой!

Сей день ужасен мне: останься, Гектор, с нами!

Пусть воины твои сражаются с врагами;

Но ты останься здесь и город защищай.

Смотри, как вождь Атрид, как храбрый Менелай,

Аякс, Идоменей, Ахейские герои

Стремятся дерзостно к вратам священной Трои!

Будь стражем наших стен; супругу успокой!»

«Что скажут обо мне (ответствует герой)

Фригийские сыны и дщери Илиона,

Когда укроюсь здесь? Не я ль защитник трона

Родителей моих? - Кто с самых юных дней

Учился не робеть сверкающих мечей;

Кто в битвах возмужал и дышит только славой,

Тому опасности все должны быть забавой.

Сиянье дел моих затмится ль ныне вдруг?..

Погибнет не в стенах, но в поле твой супруг!

Увы! настанет день, предсказанный судьбою,

Настанет в ужасе, и в прах низвергнет Трою!..

Падет, разрушится священный Илион!

Падет, разрушится Приамов светлый трон!

Падут его сыны!.. Фригийская держава

Исчезнет как мечта - умолкнет наша слава!..

Но что душе моей ужаснее всего?

Не гибель Фригии и рода моего,

Не жалостная смерть родителей почтенных

И братии, в юности цветущей убиенных,

Но участь слезная супруги моея...

Стенание, тоска неволи твоея

В отечестве врагов!.. Там гордый победитель,

Троянских древних стен свирепый сокрушитель,

Захочет при тебе сей подвиг величать,

Чтоб горестью твоей свой злобный дух питать;

Велит тебе идти с фиалою златою

На Гиперийский ключ, за пенистой водою -

И мстительный народ, твою печаль любя,

С коварной радостью там спросит у тебя:

«Супругу ль Гектора мы видим пред собою?»

Ты тяжко воздохнешь и слезною рекою

Омоешь грудь свою!.. Но прежде боги мне

Откроют путь во гроб. В глубоком, вечном сне

Не буду зреть, что ты, любезная, страдаешь,

Пока твой Гектор жив, печали не узнаешь!»

Сказав сие, герой младенца хочет взять,

Чтоб с нежной ласкою прелестного обнять;

Но грозный шлем его младенца устрашает:

Он плачет и глаза рукою закрывает.

С улыбкой Гектор зрит на сына своего,

И черный, грозный шлем снимает для него;

Берет любезного, целует с восхищеньем

И, вверх его подняв, вещает с умиленьем:

«Премудрый царь богов, всесильный бог Зевес!

И вы, бессмертные властители небес!

Храните дни его! Под вашею защитой

Да будет он герой, в потомстве знаменитый;

Да будет Гектором счастливейших времен...

Украшен славою и храбрыми почтен,

Ужасен для врагов, непобедимый воин!

Да скажут все об нем: «Сей сын отца достоин,

Бессмертен по делам и подвигам своим!..

И сердце матери да радуется им!»

Сказав, любезного младенца ей вручает.

Она берет его и к сердцу прижимает,

Покоит на груди, усмешкой веселит.

Но нежная слеза в очах ее блестит;

Трепещет грудь ее, волнуется от страха, -

Со вздохом Гектор ей вещает: «Андромаха!

Ты плачешь?.. Ах! почто безвременно страдать?

Не властен у меня враг злобный жизнь отнять,

Доколе я храним державными богами.

Назначен всем предел небесными судьбами,

И рано ль, поздно ли скончается наш век;

Неустрашимый вождь и робкий человек -

Со славой иль стыдом - низыдет в гроб безмолвно,

Оставя милых, всех родных, друзей... Но полно!

Поди, любезная! и дома скорбь рассей

Трудами нежных рук. Глас трубный, стук мечей

Зовет меня на брань. Тому, кто всех славнее,

Быть должно впереди, - быть там, где враг сильнее».

Герой в последний раз на милую воззрел,

Обтер ее слезу... и грозный шлем надел.

Супруга нежная должна повиноваться -

Идет в свой тихий дом слезами обливаться -

Взирает издали на друга своего -

Взирает... но уже вдали не зрит его!

Вздохнув, спешит она в чертог уединенный,

Древами мрачными печально осененный.

Там в горести своей желает умереть;

Предчувствуя удар, оплакивает смерть

Супруга своего; зрит в мыслях пред собою

Его кровавый труп, несомый тихо в Трою

На греческих щитах... И солнце для нее

Утратило навек сияние свое.

1795