Огородник

Не гулял с кистенем я в дремучем лесу,

Не лежал я во рву в непроглядную ночь, –

Я свой век загубил за девицу–красу,

За девицу–красу, за дворянскую дочь.

Я в немецком саду работал по весне,

Вот однажды сгребаю сучки да пою,

Глядь, хозяйская дочка стоит в стороне,

Смотрит в оба да слушает песню мою.

По торговым селам, по большим городам1

Я недаром живал, огородник лихой,

Раскрасавиц девиц насмотрелся я там,

А такой не видал, да и нету другой.

Черноброва, статна, словно сахар бела!..

Стало жутко, я песни своей не допел.

А она – ничего, постояла, прошла,

Оглянулась: за ней как шальной я глядел.

Я слыхал на селе от своих молодиц,

Что и сам я пригож, не уродом рожден, –

Словно сокол гляжу, круглолиц, белолиц,

У меня ль, молодца, кудри – чесаный лен...

Разыгралась душа на часок, на другой...

Да как глянул я вдруг на хоромы ее –

Посвистал и махнул молодецкой рукой,

Да скорей за мужицкое дело свое!

А частенько она приходила с тех пор

Погулять, посмотреть на работу мою

И смеялась со мной и вела разговор:

Отчего приуныл? что давно не пою?

Я кудрями тряхну, ничего не скажу,

Только буйную голову свешу на грудь...

«Дай–ка яблоньку я за тебя посажу,

Ты устал, – чай, пора уж тебе отдохнуть».

– Ну, пожалуй, изволь, госпожа, поучись,

Пособи мужику, поработай часок.–

Да как заступ брала у меня, смеючись,

Увидала на правой руке перстенек...

Очи стали темней непогодного дня,

На губах, на щеках разыгралася кровь.

– Что с тобой, госпожа? Отчего на меня

Неприветно глядишь, хмуришь черную бровь?

«От кого у тебя перстенек золотой?»

– Скоро старость придет, коли будешь всё знать.

«Дай–ка я погляжу, несговорный какой!» –

И за палец меня белой рученькой хвать!

Потемнело в глазах, душу кинуло в дрожь,

Я давал – не давал золотой перстенек...

Я вдруг вспомнил опять, что и сам я пригож,

Да не знаю уж как – в щеку девицу чмок!..

Много с ней скоротал невозвратных ночей

Огородник лихой... В ясны очи глядел,

Расплетал, заплетал русу косыньку ей,

Целовал–миловал, песни волжские пел.

Мигом лето прошло, ночи стали свежей,

А под утро мороз под ногами хрустит.

Вот однажды, как я крался в горенку к ней,

Кто–то цап за плечо: «Держи вора!» – кричит.

Со стыдом молодца на допрос привели,

Я стоял да молчал, говорить не хотел...

И красу с головы острой бритвой снесли,

И железный убор на ногах зазвенел.

Постегали плетьми, и уводят дружка

От родной стороны и от лапушки прочь

На печаль и страду!.. Знать, любить не рука

Мужику–вахлаку да дворянскую дочь!

1846