Первый шаг в Европу

Как дядю моего, Ивана Ильича,

Нечаянно сразил удар паралича,

В его наследственном имении Корсунском, -

Я памятник ему воздвигнул сгоряча,

А души заложил в совете опекунском.

Мои домашние, особенно жена,

Пристали: «Жизнь для нас на родине скучна!

Кто: «ангел!», кто: «злодей! вези нас за границу!»

Я крикнул старосту Ивана Кузьмина,

Именье сдал ему и - укатил в столицу.

В столице получив немедленно паспорт,

Я сел на пароход и уронил за борт

Горячую слезу, невольный дар отчизне...

«Утешься, - прошептал нас увлекавший черт, -

Отраду ты найдешь в немецкой дешевизне», -

И я утешился... И тут уж недолга

Развязка мрачная: минули мы брега

Священной родины, минули Свинемюнде,

Приехали в Берлин - и обрели врага

В Луизе-Августе-Фернанде-Кунигунде.

Так горничная тварь в гостинице звалась.

Но я предупредить обязан прежде вас,

Что Лидия - моя дражайшая супруга -

Ужасно горяча: как будто родилась

Под небом Африки; в ней дышат страсти юга!

В отечестве она не знала им узды:

Покорно ей вручив правления бразды,

Я скоро подчинил ей волю и рассудок

(В сочельник крошки в рот не брал я до звезды,

Хоть голоду терпеть не может мой желудок),

И всяк за мною вслед во всём ей потакал,

Противоречием никто не раздражал

Из опасенья слез, трагических истерик.,

В гостинице, едва я умываться стал,

Вдруг слышу: Лидия бушует, словно Терек.

Я бросился туда. Вот что случилось с ней..

О ужас! о позор! В небрежности своей,

Луиза, Лидию с дороги раздевая,

Царапнула слегка булавкой шею ей,

А Лидия моя, не долго размышляя...

Но что тут говорить? Тут нужны не слова;

Тут громы нужны бы... Недвижна, чуть жива,

Стояла Лидия в какой-то думе новой.

Растрепана коса, поникла голова:

«На натиск пламенный ей был отпор суровый!..»

Слова моей жены: «О друг, Иван Ильич! -

Мне вспомнились тогда. - Здесь грубость, мрак и дичь,

Здесь жить я не могу - вези меня в Европу!»

Ах, лучше б, душечка, в деревне девок стричь

Да надирать виски безгласному холопу!

1860