Поход

Шинель двустворчатую гонит,

В какую даль — не знаю сам,

Вокзалы встали коренасты,

Воткнулись в облако кресты,

Свертелась бледная дорога,

Шел батальон, дышали ноги

Мехами кожи, и винтовки —

Стальные дула обнажив —

Дышали холодом. Лежит,

Она лежит — дорога хмурая,

Дорогая бледная моя.

Отпали облака усталые,

Склонились лица тополей,—

И каждый помнит, где жена,

Спокойствием окружена,

И плач трехлетнего ребенка,

В стакане капли, на стене —

Плакат войны: война войне.

На перевале меркнет день,

И тело тонет, словно тень,

И вот казарма встала рядом

Громадой жирных кирпичей —

В воротах меркнут часовые,

Занумерованные сном.

И шел, смеялся батальон,

И по пятам струился сон,

И по пятам дорога хмурая

Кренилась, падая. Вдали

Шеренги коек рисовались,

И наши тени раздевались,

И падали... И снова шли...

Ночь вылезала по бокам,

Надув глаза, легла к ногам,

Собачья ночь в глаза глядела,

Дышала потом, тяготела,

По головам... Мы шли, мы шли...

В тумане плотном поутру

Труба, бодрясь, пробила зорю,

И лампа, споря с потолком,

Всплыла оранжевым пятном,—

Еще дымился под ногами

Конец дороги, день вставал,

И наши тени шли рядами

По бледным стенам — на привал.

1927