Человек

Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри сомнений

Пробирается вдаль человеческий гений:

Зажигает фонарь на вершине маячной,

По тростинке проходит над пропастью мрачной,

В тяжких недрах земли обливается потом,

На серебряных крышах стоит звездочетом,

Над морями на тихом летит монгольфьере,

Разбивается насмерть на личном примере.

Он на землю приходит то пылким Икаром,

То бесстрашным и добрым Алленом Бомбаром, -

Личным другом Надежды, врагом Заблужденья,

Чья рука равносильна руке провиденья, -

Фермопильским вождем, капитаном «Кон-Тики»,

Человеком, бегущим на дальние крики...

Летописцем, исполненным вещего рвенья

Никого не забыть, кроме пугал забвенья.

В каждом веке он первый. Но в деле, в котором

Подозренье в корысти покажется вздором,

Где никем не могло бы тщеславие двигать,

Где гляди не гляди, а не выглядишь выгод:

Между койками ходит в чумном карантине,

Служит крошечным юнгою на бригантине,

Над полями сражений, как в тягостной сказке,

Кружит ангелом с красным крестом на повязке...

И на крылья свои, с неизвестной минуты,

Надевает суровые тайные путы,

Чтобы в грусти своей и себе не сознаться,

Чтобы в самом страданье своем - не зазнаться.

Ибо нет на земле и не будет деянья,

Чтобы стоило ангельского одеянья.

Ибо странно мечтать о блаженстве небесном,

Не ходив по земле пешеходом безвестным.

Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри сомнений

Пробирается вдаль человеческий гений:

Зажигает фонарь на вершине маячной,

Чтоб горел его свет, как венец новобрачной.

И приходят титаны в раздумье глубоком,

И кончаются в муках, когда ненароком

Застревают, как стрелы, в их ноющем теле

Их конечные, их бесконечные цели.

Убегаем от чар, возвращаемся к чарам,

Расправляемся с чарами точным ударом...

... Далека же ты в небе, звезда Идеала!

Но стремиться к тебе - это тоже немало.