Сон

Мне снилось: мир притих и ждет конца.

Многое менялось перед смертью:

Стремительно меняло цвет лица

И торопливо обрастало шерстью.

      "Быть иль не быть?» - вопрос решен.

      И я увидела, как некто

      В единый миг был начисто лишен

      Былых тысячелетий интеллекта.

«Жить! - он кричал. - Скорей, скорей, скорей!

Жить для себя и жизнь хватать за глотку!»

А в желтых лужах высохших морей

Приятели дохлестывали водку

      И всяко развлекались: тот просил

      В долг (перед смертью!) рубль; тот плакал зло и звонко...

      И кто-то, пробегая, откусил

      Пол-ляжки от живого поросенка,

И кто-то в исступленье проорал,

Что был издевкой неба купол синий,

И, как рабыню, в карты проиграл

Ту, что вчера со страхом звал богиней.

      О страшный суд! Неужто ни души

      Бессмертной так и не было на свете?!

      Но что я вижу! Книги, чертежи, мотыги, статуи,

      Рыбачьи сети...

Здесь каждый что-то строил, пел, лепил,

А мглы нависшей как бы и не видел:

Кто прежде ненавидел и любил,

Тот и теперь любил и ненавидел.

      И между тем как, ползая у ног,

      Собаки жались к маленьким каюрам,

      Художник на последний свой мазок

      Поглядывал с критическим прищуром,

И шел поэт, спокойный, как ковчег

Над всплесками библейского потопа,

И телескоп смотрел, как человек,

И человек стоял у телескопа.

      Как светятся два глаза! Как приник

      Он к блеску звезд, сочувственно дрожащих!

      Как счастлив! - Хоть не станет через миг

      Ни глаз, ни звезд, глазам принадлежащих.

И в страшный час, когда из подлеца,

Как залп из жерла, хлынул крик развязки,

И вылезло лицо из-под лица,

И выпрыгнула маска из-под маски, -

      Вбежал какой-то хрупкий человек,

      Стал посреди всего земного шара,

      С лицом усталым, как весенний снег,

      Подтаявший от близости пожара.

«Нашел! - Он крикнул. - Эврика! -

Раскрыв народам быстрые объятья, -

Я знал, я знал, что входит в яд и в ад

Противоядье и противоадье!

      Не будет взрыва! Атомы за нас!

      Я усмирил веществ восставших смуту!

      Я сделал все. И завершил - сейчас.

      Да - в этот миг, в предсмертную минуту».