Помню, как это было: письмо – из-за рубежа... Ну, конечно, разрезано... (Эти ли станут стесняться...) В коммуналке соседи, на штемпель косясь, сторонятся и швыряют картошку в кастрюли, от гнева дрожа. Этот странный придуманный мир... Даже чуточку жалко... Этот люмпенский пафос то ярости, то доброты. Если кто-то помрёт – в шесть ручьёв голосит коммуналка, и несёт винегрет, и дерётся за стол у плиты.... Где теперь вы, соседки, чьи руки пропахли минтаем, а песцы – нафталином... Да живы ли? – Ведает кто... Иль сердца разорвались, узнав, что, хоть в космос летаем, но в других-то мирах: что ни осень – меняют пальто... Донеслись ли до вас басурманского Запада ветры? Вот и нет уже в «Правде» размашистых карикатур на чужих президентов... Я помню квадратные метры, По четыре – на жизнь... (Напасись-ка на всех кубатур...) Эта горькая честь, эта гордая участь Победы... Как блестели медали, и слёзы, и ткань пиджаков... А ещё был алкаш, он без вилки – руками – обедал, и мечтал, что весь мир скоро освободит от оков... Он дверьми громыхал на крамолу моих разговоров... Телефон – посреди коридора, прибитый к стене – на бордовых обоях среди золотистых узоров, что поблекли давно и достались дописывать – мне... Может, так и пестреют друзей номера... Или всё же Разразился ремонт и явился хозяин всему... И – конец коммуналке. И сгинули пьяные рожи. Как вишнёвый мой сад... Так затеплю хоть строчку ему...
Популярные стихи