Олжас
Сулейменов

О своей первой мальчишеской страсти

Нет, мне не было даже двенадцати лет. 
Детство, лето, далёкий тыл. 
Домик, 
Грохот и скрип пароконных телег, 
Зной, сады, погружённые в пыль. 
И весёлая женщина в нашем дворе. 
Квартиранткою звал её дед, 
Мои щёки с утра начинали гореть, 
Нет, мне было тринадцать лет. 
Я смеялся, когда улыбалась она, 
Я болтал, когда не было слов, 
И когда у ручья умывалась она, 
Я мальчишек гонял из кустов. 
Всё давно, 
Но сейчас вспоминается мне – 
Ночь, саманный, без ставень, дом. 
Я стоял, прислонившись к белёной стене, 
Под весёлым её окном. 
Он вернулся с войны – 
Это я понимал, 
Но она обнималась с ним. 
Он, проклятый, её на руках поднимал, 
И она целовалась с ним. 
Я не знал, почему мои руки дрожат. 
За окном тишина, 
Темно. 
Лёгкий шёпот, 
Э-э, как тут себя удержать. 
Я ударил камнем в окно. 
Кто-то выбежал: 
– Ты? 
Я смотрел ей в глаза. 
Как во сне мне хотелось кричать. 
И тогда я, мальчишка, впервые сказал: 
– А-а, пошла-ка ты, так твою мать!.. 
И она оттолкнула того: 
– Уйди. 
Это деда Назара внук... 
И прижала к распахнутой тёплой груди: 
– Ах, мой маленький, добрый друг... 
Детство, детство забыто. 
Да, время летит. 
Но мне трудно бывает с тобой, 
Когда мальчик соседский на нас поглядит 
С непрощающей детской тоской. 
Он стоит, прислонившись к белёной 
     стене, 
Черноглазый, угрюмый, злой. 
Свою первую нежность отдаст он тебе, 
Своё детство, сады, 
Зной...