Ньютон

Гроза прошла. Пылали георгины

Под семицветной радужной дугой.

Он вышел в сад и в мокрых комьях глины

То яблоко пошевелил ногой.

В его глазах, как некое виденье,

Не падал, но пылал и плыл ранет,

И только траектория паденья

Вычерчивалась ярче всех планет.

Так вот она, разгадка! Вот что значит

Предвечная механика светил!

Так первый день творения был начат.

И он звезду летящую схватил.

И в ту же ночь, когда все в мире спало

И стихли голоса церквей и школ,

Не яблоко, а формула упала

С ветвей вселенной на рабочий стол.

Да! Так он и доложит, не заботясь

О предрассудках каменных голов.

Он не допустит сказок и гипотез,

Все кривды жерновами размолов.

И день пришел. Латынь его сухая

О гравитации небесных тел

Раскатывалась, грубо громыхая.

Он людям досказал все, что хотел.

И высоченный лоб и губы вытер

Тяжеловесной космой парика.

Меж тем на кафедру взошел пресвитер

И начал речь как бы издалека.

О всеблагом зиждителе вселенной,

Чей замысел нам испокон отверст...

Столетний, серый, лысый как колено,

Он в Ньютона уставил длинный перст.

И вдруг, осклабясь сморщенным и дряблым

Лицом скопца, участливо спросил:

- Итак, плоды осенних ваших яблонь

Суть беглые рабы магнитных сил?

Но, боже милосердный, что за ветер

Умчал вас дальше межпланетных сфер?

- Я думал, - Ньютон коротко ответил. -

Я к этому привык. Я думал, сэр.