Старый скульптор

Пришли не мрамором, не бронзой,–

Живые ринулись на смотр –

В монашеском обличьи Грозный,

В отваге юношеской Петр.

Два зеркала, два разных лика,

Два крайних возраста твоих.

А за окном парижский вихрь

Не спит всю ночь и пляшет лихо.

Фиалки дышат, как весна,

Грохочут фуры и фиакры.

Нет, не добьешься больше сна,

Не отобьешься от подагры.

Иль, может, вправду на покой,

В последний путь на катафалке?

Там, что ни май, цветут фиалки,

А глина вечно под рукой...

Но, полон злобы дня насущной,

Тот – не замеченный в углу,

Насмешливый и непослушный –

Сел на скалу, глядит во мглу,

Упер в коленки подбородок,

Не откликается на зов.

Он тоже вышел из низов

И горд, как всякий самородок.

Он не по климату одет

И выглядит пронырой тертым.

Прости, что вмешиваюсь, дед,

Свожу тебя с твоим же чертом!

Ты с этим малым подружись,

Стяни ремень возможно туже

И начинай сначала ту же,

Хоть и нелегкую, а жизнь!

Гол как сокол, небрит, неистов,

Ты повстречаешь молодежь,

Рассмотришь абстракционистов

И Стасова к ним приведешь...

Смеешься? Неудобно, дескать,

Оставить свой привычный круг,

Быть академиком – и вдруг...

Что за нужда! Какая детскость!

Ты прав, старик, семижды прав.

Прости, что не считаясь с датой,

Простую вежливость поправ,

Я вздумал звать тебя куда-то.

Прости! Я позже родился,

И в давке этих людных улиц

Мы на полвека разминулись,

А встретились на полчаса.

Твой возраст стодвадцатилетний

Не станет старше все равно.

До скорой встречи, до последней...

Я занял очередь давно.

1963