Александру Андреевичу Иванову

Я видел древний Иордан.

Святой любви и страха полный,

В его евангельские волны,

Купель крещенья христиан,

Я погружался троекратно,

Молясь, чтоб и душа моя

От язв и пятен бытия

Волной омылась благодатно.

От оных дум, от оных дней,

Среди житейских попечений,

Как мало свежих впечатлений

Осталось на душе моей!

Они поблекли под соблазном

И едким холодом сует:

Во мне паломника уж нет.

Во мне, давно сосуде праздном.

Краснею, глядя на тебя,

Поэт и труженик-художник!

Отвергнув льстивых муз треножник

И крест единый возлюбя,

Святой земли жилец заочный,

Ее душой ты угадал,

Ее для нас завоевал

Своею кистью полномочной.

И что тебе народный суд?

В наш век блестящих скороспелок,

Промышленных и всяких сделок,

Как добросовестен твой труд!

В одно созданье мысль и чувство,

Всю жизнь сосредоточил ты;

Поклонник чистой красоты,

Ты свято веровал в искусство.

В избытке задушевных сил,

Как схимник, жаждущий спасенья,

Свой дух постом уединенья

Ты отрезвил, ты окрилил.

В искусе строго одиноком

Ты прожил долгие года

И то прозрел, что никогда

Не увидать телесным оком.

Священной книги чудеса

Тебе явились без покрова,

И над твоей главою снова

Разверзлись в славе небеса.

Глас вопиющего в пустыне

Ты слышал, ты уразумел -

И ты сей день запечатлел

С своей душой в своей картине.

Спокойно лоно светлых вод;

На берегу реки - Предтеча;

Из мест окрестных, издалече,

К нему стекается народ;

Он растворяет упованью

Слепцов хладеющую грудь;

Уготовляя божий путь.

Народ зовет он к покаянью.

А там спускается с вершин

Неведомый, смиренный странник:

«Грядет он, господа избранник,

Грядет на жатву божий сын.

В руке лопата; придет время,

Он отребит свое гумно,

Сберет пшеничное зерно

И в пламя бросит злое семя.

Сильней и впереди меня

Тот, кто идет вослед за мною;

Ему - припав к ногам - не стою

Я развязать с ноги ремня.

Рожденья суетного мира,

Покайтесь: близок суд. Беда

Древам, растущим без плода:

При корне их лежит секира».

Так говорил перед толпой,

В недоуменье ждавшей чуда,

Покрытый кожею верблюда

Посланник божий, муж святой.

В картине, полной откровенья,

Всё это передал ты нам,

Как будто от Предтечи сам

Ты принял таинство крещенья.

1858