К подушке Филлиды

Поведай тайны мне свои,

Подушка, смятая Филлидой,

Пух с горлиц, вскормленных Кипридой.

Иль с легких крылиев любви!

Не сказывай, что взор встречает,

Когда покров с себя ночной

Откинет легкою ногой,

Или зефир его сдувает!

Не сказывай ты мне равно,

Как уст прелестных осязаньем

И сладостным она дыханьем

Твое согрела полотно!

И сам Амур красноречивый

Всего бы мне не рассказал

Того, что прежде угадал

Мечтою я нетерпеливой!

Нет, нет! Поведай мне сперва,

Как часто с робостию скромной

Любви восторгов шепчет томно

Она волшебные слова?

Скажи мне, сколько слез укоры

И ревности упало слез

В тебя, когда я веткой роз

Украсил грудь Элеоноры?

На днях украдкою в тени

Она меня поцеловала.

«Ты видишь - ты любим, - сказала, -

Но от самой меня храни».

Я тут с Филлидою расстался.

Скажи, могла ль она заснуть?

Скажи, как трепетала грудь,

Как вздох за вздохом вырывался?

Девица в поздние часы

Под завесой не столь таится:

Душа ее нагая зрится,

Как и открытые красы.

Другим бы, может быть, скорее

Пристало тайны знать твои,

Но из поклонников любви

Достойней тот, кто всех нежнее.

Когда, ущедренный судьбою,

Я при тебе к груди своей

Прижму ее и робость в ней

Я поцелуем успокою?

Вечор мне руку подала,

Затрепетала и вздохнула.

«Ты завтра приходи», - шепнула

И, закрасневшись, отошли.

О боги! Можно ли мне льститься?

Прелестной верить ли судьбе?

Подушка! Вечером к тебе

Приду ответа допроситься.