Сказочный город

(Посвящается С. К – рн – ому)

Говорят, этот город красивый –

Город, проклятый богом самим!

С вечным гостем – туманом седым

Над равниной реки горделивой,

Обнесенной гранитной стеной,

С пышным рядом дворцов величавых,

С цепью дел вопиющих, кровавых,

Он – тюрьма, он – мертвец ледяной!

Но любовью болезненно-страстной

Я люблю этот город несчастный.

Широта бесконечных лугов,

Дикий сумрак гигантов-лесов,

Тихо спящих над сонной рекою,

Милый Север с его красотою,

Одичалой и гордой, – он весь,

Край родной, отражается здесь.

Тут без роз и без песен весна;

В белый саван наряжены ночи,

И от страха не светит луна...

Тяжелеют усталые очи,

Но сомкнуться не могут для сна –

С диким ужасом вдаль напрягаясь,

Где таинственно, странно сплетаясь,

Тени мрачные движутся... стон

Тихий чудится... Бред или сон?

А январские тёмные ночи

Над закованной в цепи Невой,

Когда яркие звёздные очи

Смотрят в душу с тоскою немой...

И за ними приходит без шума

Безотчётная скорбная дума...

А поодаль роскошный чертог,

Где пирует земной полубог,

Словно спорит в сиянии с ними,

Весь облитый огнями земными...

Эти ночи нельзя не любить!

Или день, ослепляющий блеском!

Иль толпы бесконечную нить,

Когда с странно рокочущим плеском,

Как в реке за волною волна,

Проплывает куда-то она!..

Даже грозно-немые твердыни,

Где во имя великой святыни

Столько мук, страшных мук без конца

Горделиво, без слёз принималось,

Столько сил молодых разбивалось,

В темноте гробовой задыхалось,

Не прося и в грядущем венца, –

Даже эту глухую твердыню,

О друзья, я люблю... как святыню...

В этих каменных глыбах – и он,

Лучший друг моей юности бедной,

Был свирепым врагом погребён.

Часто, слабый, беспомощный, бледный,

Он мерещился мне средь ночей,

Когда сон убегал от очей.

И, бессильною злобой сгорая,

В лютой горести руки ломая,

Порывался я в битву с врагом,

Весь был – молния, ярость и гром!..

Мимо грозной темницы не раз

Проходил я в полуночный час

С горькой думой: «О брат дорогой!

Отчего в виде жертвы святой

Выбран ты, а не я, не другой?»

Там и ты, наш учитель-избранник.

С гордо поднятым, ясным челом,

С смелым взором и с речью-огнём,

Ты пришел к нам как божий посланник.

К нашим язвам сердечным приник,

Колебанья и муки постиг –

И из наших сердец наболевших,

Силой слов, убежденьем горевших,

Вырвал гордой решимости крик!..

Будто шумный порыв огневого

Урагана на нас налетел

И на крыльях безумья святого

Унести в беспредельность хотел...

Но пророки побиты камнями!

Метеором блеснул ты над нами:

В блеске сил огневых, в цвете лет,

В недрах каменных страшного гроба

Погребла тебя дикая злоба

Мертвецов, ненавидящих свет!..

. . . . . . . . . . . .

Вот за что так болезненно-страстно

Я люблю этот город несчастный,

Это кладбище стольких друзей,

Стольких гордых и славных мужей,

Колыбель нашей русской свободы,

Где во имя её прозвучал

Первый гром, призывая народы

На борьбу за святой идеал!..

Я люблю этот омут, где дышишь

Одуряющим запахом ран

И клокочущий грозно вулкан

Под ногами усталыми слышишь,

Где так жадно бороться спешишь,

Жить и действовать... Дерзко усилья

Напрягаешь, пьянеешь – и, крылья

За спиной ощущая, летишь

На простор необъятный и дикий...

Как колодник оковы свои,

Я люблю этот город великий,

В неповинной омытый крови!

Часто, вихрем борьбы бесконечной

Обессиленный, с болью сердечной,

Со стыдом, без оглядки бежишь

В ту далекую ясную тишь,

Где волшебною сделаться сказкой

Могут лютые муки твои;

Где живит бесконечною лаской

Мать-природа, царица любви;

Где забыть, хоть на время, возможно,

Как порою борьба безнадёжна...

Что ж? Остыть не успеет туман

Опьяненья – горячий, кровавый,

Как опять он встаёт, великан

Роковой, в красоте величавой.

Грустный, скорбный, зовёт он к себе

Днем и ночью: в великой борьбе

Истекая слезами и кровью,

Жить враждою зовёт и любовью!

Он зовёт... Начинаешь пьянеть,

Жаждешь боя и подвигов шумных...

Дико мечешься в корчах безумных...

Он зовёт – победить иль сгореть...