Регина
Соболева

* * *

Потом это станет мусором, яичною 
     скорлупой. 
Всё, что казалось важным, сползёт, 
     обнажая клети. 
Остатки несладкие: кальций, зубные 
     пломбы. 
Вместо глубокого синего – глубокие 
     чёрные. Эти 
Расщелины, пропасти, омуты величиной с 
     палец 
Жуть как огромны, лежат на задворках 
     дома, 
Где холодно и темно, до костей 
     пробирает марец. 
Ёжишься и дрожишь и ждёшь предвесеннего 
     грома, 
Которого не бывает, как не бывает 
     счастья… 
В комоде веретено, но не училась прясть 
     я. 
И кружева не плела, хоть наплела 
     довольно. 
Все становилось мусором, все 
     рассыпалось болью. 
Вот покатилась боль, часть настоящей 
     боли, 
В избе по углам валяется, не вымести не 
     унять, 
Заученная константа, часть вколоченной 
     роли, 
Спросишь: за что? Молчит и молчит 
     вдругорядь. 
И снова потом молчит, хотя никому нет 
     дела. 
Бессмысленное упорство, храбрейшая 
     ерунда. 
Она разошлась когда-то и стала белее 
     мела 
И в мел превратилась после. И мел этот 
     навсегда. 
И что мне теперь в том меле, древнее, 
     чем аммониты, 
Что вечно плывут куда-то в породах 
     известняка? 
Ведь тёмные бездны боли в клетях сырых 
     позабыты. 
А мы будем летом спать там. Не верите? 
     Наверняка.