Регина
Соболева

* * *

все равно, что родиться в питере и 
     умереть в монтре. 
не в бобруйске, кинешме, устюге и 
     шарье. 
там где небо серое, петропавловка 
     ржавое острие 
упирает в иллизиум литературных 
     аллюзий, где 
старые боги хмурятся, топчут топь 
     мостовой, 
обсуждают планы новой голландии, 
     русское достоянье. 
впрочем родиться в питере может босяк 
     любой. 
а помереть в гельвеции в кварцевом 
     тусклом сиянье, 
сможет ли каждый первый, хотя бы 
     седьмой-восьмой? 
  
меж альпами, роной, малым озером и 
     большим, 
тепло, солнечно, скучно, и бабочки 
     куклятся от тоски. 
да и что в самом деле плохого в тёмных 
     улицах кинешмы? - 
думает, бумагу комкая, и потирает 
     седеющие виски. 
от кинешмы до решмы глазами докинешь 
     ли? – смеётся. – 
да обоймёшь руками, укутаешь пажитями и 
     лугами? 
холодное чёрное солнце на мягком но дне 
     колодца 
взорвётся и уничтожится чьими тогда 
     богами? 
так умершему в монтре в могиле никак 
     неймётся… 
  
так борзописцу безродному сгинуть 
     нельзя покойно: 
бойся, крутись-вертись, и думать не 
     смей разлагаться 
в рыхлом суглинке ивановской, чтобы 
     суметь невольно 
и в этом нехитром деле выказать некую 
     грацию. 
все равно что родиться, вырасти и 
     родину потерять. 
все потерять навеки и не найти ни боли, 
     пути и места, 
ни озера, ни реки и ни клочка земли, 
     которую не обнять, 
не обозреть и с собой не вывезти. да из 
     какого теста 
в итоге себя собрать, вылепить? словами 
     какими лгать? 
  
да на любом языке, приятель, можно 
     родину потерять.