* * *

У Пушкина влюбленный самозванец

Полячке открывает свой обман,

И признается пушкинский испанец,

Что он — не дон Диэго, а Жуан.

Один к покойнику свою ревнует панну,

Другой к подложному Диэго — донну Анну...

Так и поэту нужно, чтоб не грим,

Не маска лживая, а сам он был любим.