* * *

Чуть останусь один — и во мне подымает

   Жизнь со смертью мучительный спор,

И, как пытка, усталую душу терзает

   Их старинный, немолчный раздор;

И не знает душа, чьим призывам отдаться,

   Как честнее задачу решить:

То болезненно–страшно ей с жизнью расстаться,

   То страшней еще кажется жить!..

Жизнь твердит мне: «Стыдись, малодушный! Ты молод,

   Ты душой не беднее других,

Встреть же грудью и злобу, и бедность, и голод,

   Если любишь ты братьев своих!..

Или слезы за них — были слезы актера?

   Или страстные речи твои

Согревало не чувство, а пафос фразера,

   Не любовь, но миражи любви?..»

Но едва только жизнь побеждать начинает,

   Как, в ответ ей, сильней и сильней

Смерть угрюмую песню свою запевает,

   И невольно внимаю я ей:

«Нет, ты честно трудился, ты честно и смело,

   С сердцем, полным горячей любви,

Вышел в путь, чтоб бороться за общее дело,—

   Но разбиты усилья твои!..

Тщетны были к любви и святыне призывы.

   Ты слепым и глухим говорил,—

И устал ты... и криком постыдной наживы

   Рынок жизни твой голос покрыл...

О, бросайся ж в объятья мои поскорее:

   Лишь они примиренье дают,—

И пускай, в себялюбьи своем, фарисеи

   Малодушным тебя назовут!..»

1882