Морлах в Венеции

Когда я последний цехин промотал

И мне изменила невеста -

Лукавый далмат мне с усмешкой сказал:

«Пойдем-ка в приморское место.

Там много красавиц в высоких стенах

И более денег, чем камней в горах.

Кафтан на солдате из бархата сшит;

Не жизнь там солдату - а чудо:

Поверь мне, товарищ, и весел и сыт

Вернешься ты в горы оттуда...

Долимая на тебе серебром заблестит,

Кинжал на цепи золотой зазвенит.

Как только мы в город с тобою войдем,

Нас встретят приветные глазки,

А если под окнами песню споем,

От всех нам посыплются ласки...

Пойдем же скорее, товарищ, пойдем!

Мы с деньгами в горы оттуда придем».

И вот за безумцем безумец побрел

Под кров отделенного неба:

Но воздух чужбины для сердца тяжел.

Но вчуже - нет вкусного хлеба;

В толпе незнакомцев я словно в степи -

И плачу и вою, как пес на цепи...

Тут не с кем размыкать печали своей

И некому в горе признаться;

Пришельцы из милой отчизны моей

Родимых привычек стыдятся;

И я, как былинка под небом чужим,

То холодом сдавлен, то зноем палим.

Ах, любо мне было средь отческих гор,

В кругу моих добрых собратий;

Там всюду встречал я приветливый взор

И дружеский жар рукожатий;

А здесь я как с ветки отпавший листок.

Заброшенный ветром в сердитый поток.

1846