* * *

Заглушила засуха засевки,

Сохнет рожь, и не всходят овсы.

На молебен с хоругвями девки

Потащились в комлях полосы.

Собрались прихожане у чащи,

Лихоманную грусть затая.

Загузынил дьячишко лядащий:

«Спаси, Господи, люди твоя».

Открывались небесные двери,

Дьякон бавкнул из кряжистых сил:

«Еще молимся, братья, о вере,

Чтобы Бог нам поля оросил».

Заливались веселые птахи,

Крапал брызгами поп из горстей,

Стрекотуньи–сороки, как свахи,

Накликали дождливых гостей.

Зыбко пенились зори за рощей,

Как холстины ползли облака,

И туманно быльнице тощей

Меж кустов ворковала река.

Скинув шапки, молясь и вздыхая,

Говорили промеж мужики:

«Колосилась–то ярь неплохая,

Да сгубили сухие деньки».

На коне — черной тучице в санках —

Билось пламя–шлея... синь и дрожь.

И кричали парнишки в еланках:

«Дождик, дождик, полей нашу рожь!»

1914