Давайте проживем глиссандо...

Давайте проживем глиссандо,

по-ласковому промелькнем

в застенчивую смуту сада,

оставленного при больном.

И, верой отграничив споры

от зависти и полуправд,

в разгарчивые разговоры

откинемся, тоску поправ.

Там темное число оконниц

в невызнанном душой дому,

узорчатая ширь бессонниц —

все клонится, все к одному.

Все пробует простить распада

немыслимую с горем связь

и просится в простор из ряда,

придрагивая и кривясь.

Все пытано, все не забыто,

все верится в остатний свет,

и памятью, и сном промыто,

да жизни настоящей нет.

1969