В кольце

В том ли узнал я горесть,

Что круг до отказа сужен,

Что спелой рябины горсть —

Весь мой обед и ужин?

О том ли вести мне речь,

В том ли моя забота,

Что страшно в ознобе слечь

Живым мертвецом в болото?

В том ли она, наконец,

Что у встречных полян и просек

Встречает дремучий свинец

Мою двадцать первую осень?

Нет, не о том моя речь,

Как мне себя сберечь...

Неволей твоей неволен,

Болью твоей болен,

Несчастьем твоим несчастлив —

Вот что мне сердце застит.

Когда б облегчить твою участь,

Сегодняшнюю да завтрашнюю,

Век бы прожил, не мучась

В муке любой заправдашней.

Ну что бы я сам смог?

Что б я поделал с собою?

В непробудный упал бы мох

Нескошенной головою.

От семи смертей никуда не уйти:

Днем и ночью

С четырех сторон сторожат пути

Стаи волчьи.

И тут бы на жизни поставить крест...

Но, облапив ветвями густыми,

Вышуршит Брянский лес

Твое непокорное имя.

И пойдешь, как глядишь, — вперед.

Дождь не хлещет, огонь не палит,

И пуля тебя не берет,

И болезнь тебя с ног не валит.

От черного дня до светлого дня

Пусть крестит меня испытаньем огня.

Идя через версты глухие,

Тобой буду горд,

Тобой буду тверд,

Матерь моя Россия!

Октябрь 1941