Валерий
Сурненко

* * *

Очень сочная ягода сочиника

Не то чтобы чуть привяла,

Просто устаёшь от вокала

В диапазоне от шёпота до крика.

Он прозвучал с быстротой экспромта,

К тому же настолько слышен,

Будто хор лепестков с вишен,

Майских лепечущих вишен в саду каком-то.

* * *

Буквой ноль завершается лето

И с ноля начинается осень,

Но сияет щедро, легко синь

Небесная, словно у Фета.

Ноябрём насладиться успеешь,

Поплывёшь в хороводе плачевном.

А пока что всё это зачем нам?

Эскимо вон тает в руке, ешь!

* * *

Скоро человек дождя станет человеком снега.

Теперь не те летом сани, не та зимой телега,

«Восстание пластмасс» как сказал философ Ортега-

И-Гассет, мы все лепим куличики из культуры,

Хотя давно пора их сдать в отдел макулатуры,

Потому что важней всего светские шуры-муры.

* * *

Если успех не к спеху,

Можешь с делами медлить,

Спирт в стакан много лет лить

Хохмачам на потеху.

Жизнь когда-то рассудит,

Всех по лавкам рассадит,

Кто-то нас не забудет,

Скажет: «Чудной был прадед!»

* * *

Хватит небес на всех,

Особо не беспокойся.

Грецкий так мал орех,

В нём, как в романе Джойса,

Весь уместился легко

Наш мир с его мелочами,

Даже сосед в трико,

Звенящий сейчас ключами,

Даже фонарь во тьме,

Даже из Лувра картина,

Даже ЗэКа в тюрьме,

Страдающие безвинно.

* * *

Жизнь наша – матерная молитва,

Столь же нелепа и неуместна.

Не нагнетай, ещё не болит во

Всех местах, что дальше неизвестно.

По вечерам на площадке с дочкой

Играй, читай, любуйся закатом,

Предложенье кончается точкой,

Но мы поставим ещё две рядом...

26.10.2013

* * *

Порнуху и шедевр, деревья и дрова,

Стремительный поток и лёгкий мячик Танин

Гугл сохраняет всё, особенно слова,

«Слова, слова, слова», – сказал один датчанин.

Барахтаемся здесь, как в одеяле ватном,

Но что же делать, друг, писать иль не писать нам?

* * *

После чтенья прессы антидепрессанты

Будут в самый раз.

Ну кого волнует, что там льёшь в стакан ты

Пиво или квас?

Браки, драки, враки, что кому сказала

Дива из кино...

Пёструю большую бабочку журнала

Выпусти в окно.

* * *

Отличающий вязку от вязания

Должен чуть-чуть разбираться всё-таки

Во взрослых шахматах существования.

Лёд Волги почти такой же как лёд Оки,

В то же время совсем другой, нюансами

Жизнь полна, полна понтами и шансами,

Как некий банк не твоими финансами.

* * *

Плыви в тоске необъяснимой

И пой «Рождественский романс».

Пока что не забили глиной

Нам рты. Не упускай свой шанс!

Благодари седое небо,

Пиши свой пародийный стих,

А свет и слава, вдоволь хлеба

Конечно, будут. Как без них?

* * *

Не время поэм. Правила стиховычитания

Осваивай, по русскому языку конькобежцем скользя,

Оставляя свой след, но в этом деле заранее

Ничего неизвестно, только сдаваться, друг, всё же нельзя.

Не затерялось бы где-нибудь стихотворение –

Непрочитанное входящее сообщение.

* * *

Раз пересохло в горле, –

Плесни в стакан!

Тебя слегка затёрли

На задний план.

Нахальные пииты,

Быстры, как ртуть,

Кричат тебе: «Иди ты

Куда-нибудь!»

А ты своей дорогой

(Забыт? Ну, что ж!)

В распахнутой широкой

Куртяге прёшь.

* * *

Моим стихам, написанным так поздно

(Но я не сомневался, я поэт),

А жизнь течёт, не чувствуя всерьёз дна,

А может быть, и дна-то вовсе нет.,.

Моим стихам, им Дед Мороз и Санта

Не будут рады в детский Новый год,

Моим стихам, как лучшим коньякам, да,

Я знаю, что наступит свой черёд!

* * *

На истфаке Луганского пединститута когда-то

Мы давали клятву Геродота, всё же не Гиппократа,

Клялись историю любить и т. д. Но едва ли

Какая с нами будет история знали,

Что она ещё войдёт в наши дома и судьбы,

Была бы поступь её потише, ну хоть чуть-чуть бы.

* * *

Двадцать лет назад юбилей Москвы

Я отмечал в Москве, в общаге Литинститута.

Потом катались по городу, для ясности головы,

И не было более причудливого мартшрута

Потом сидели в кафе, уже не помню в каких,

Были у Кремля и у Курского вокзала,

У памятника Пушкину звучал мой стих,

Впрочем, в тот вечер там много чего звучало.

* * *

Не замыкайся в себе, как в убежище узком,

Где прятались мы в Луганске при звуках тревоги,

И если Господь сподобил тебя – пиши на русском,

И будут всегда с тобой России ласковые дороги.

* * *

У меня свой стиль и своя судьба,

Непростая по-своему.

Что ещё? Ещё по свету ходьба,

Только, жаль, всё равно ему.

Ходит по свету какая-то тень

Беспечная, осторожная...

Похолодало. Ты куртку надень.

Рядом сумка дорожная.