Аркас

Только явилась на небо заря,

Только простерла свой взор на моря,

Горы приходом ее озлатились,

Мраки ночные с небес возвратились;

Полны долины прохладной росой

Стали одеты дневною красой;

Влагою все напоенны цветочки

Бисеровидны имели листочки;

Роза алеет, пестреет тюльпан;

Пляску заводит со нимфами Пан,

Страстны кидая свои на них взоры;

Нимфы, краснеясь, уходят на горы;

Знать, с ним не хочет шутить ни одна.

Бледная с неба нисходит луна,

Быв пастухом во всю ночь упражненна,

С светом оставить его принужденна;

Став недовольна судьбою своей,

Гнев обращает на робких зверей,

Ловлею их веселится с дриады.

Мыться на речки приходят наяды,

Чешут зеленые гребнем власы;

Солнцу коней запрягают часы;

Звери в пещерах убежища ищут;

Птички по рощам о вольности свищут;

Песнь скончавает со днем соловей;

Труд начинают пчела, муравей;

Овцы на пажить пастися приходят;

Песни и игры пастушки заводят,

С ними в свирелки и в зычны рожки

Складно играют, пристав, пастушки,

Тирсис с Клименой любовь прославляет,

Дафнис Кларису любить наставляет,

Ниса с Дамоном о страсти поет,

Атис Дельфире цветки подает;

Та, их принявши, себя украшает,

Атис стократ ей «прекрасна!» вещает.

Всяк, веселяся, овец своих пас,

Только невесел один был Аркас:

Стадо Аркасу казалось немило,

Ходит в печали по рощам уныло;

Птиц не стреляет, овец не пасет,

Рыбы не удит, цветочков не рвет;

Смолкла свирелка его громогласна,

Только видна в нем лишь грусть преужасна.

«Что ты задумчив и смутен у нас?

Будто ты нечто утратил, Аркас?

Псы ли от стада твои отбежали,

Волки ль овечек без них распужали,

Голос ли нежный свирелки заглох

Иль огород твой от жара засох?» —

Так вопрошала Аркаса Инета.

Что ж на вопрос свой не слышит ответа?

Стал перед нею как камень Аркас,

Только лиются лишь слезы из глаз.

Слезы, хотя вы и слов не речете,

Часто вы тайну из сердца влечете.

Слезы Инете давали ответ,

Что у Аркаса скорбь в сердце живет.

«Что же, скажи мне, тебя сокрушает?» —

Паки Инета его вопрошает.

«Цело, — сказал он, — всё в доме моем,

Цело, и нет мне ущерба ни в чем:

Розы, тюльпаны цветут меж грядами,

Груши и вишни обильны плодами,

Овцы здоровы, и жучко со мной.

Ты лишь едина мой рушишь покой!

Целое лето тобою я тлею,

Целое лето открыться не смею,

Что я, несчастный, Инету люблю.

Ты в моих мыслях, хоть сплю, хоть не сплю;

Стражду тобою всечасно и ною.

Сжалься, Инета, теперь надо мною,

Сжалься, здоровье мое возврати,

Иль мне и муки, и жизнь прекрати».

Так изъясняет пастух ей свой пламень;

Стала пастушка сама будто камень,

Быв со Аркасом в единой судьбе.

«Чем досадил я, Инета, тебе?

Тем ли, что столько тобою я страстен,

Или что вечно тебе я подвластен?

Если ж не веришь ты страсти моей,

Будешь ли верить хоть клятве ты сей:

Пусть огород мой от жара засохнет,

Пусть мое стадо и жучко издохнет,

Пусть провождаю я век мой стеня,

Пусть не полюбишь, Инета, меня!»

Клятвы Аркаса Инету смягчили,

Слезы над сердцем успех получили:

Руку Инета Аркасу дает,

Слезы Инета с Аркасом лиет,

Тает пастушка любовью безмерной,

Тает и также клянется быть верной.

Птички престали на ветвиях петь,

Ветви престали от ветра шуметь,

Тихий зефир круг влюбленных летает,

Эхо по рощам их вздохи считает,

Игры и смехи в кусточках сидят,

Все меж собою их речи твердят.

Матерь любови, цитерска богиня,

Всё попеченье о свете покиня

И не имея его ни о ком,

С резвым своим прилетела сынком,

В тех же кусточках от них сокрывалась,

Зря на пастуший восторг, любовалась.

Вдруг пременился печальный пастух,—

Знать, успокоил он сердце и дух.