Уже направлена труба

над итальянскими холмами

на горсть Юпитеровых лун*.

 

Четыре буквы древних рун,

светясь, вращаются над бездной

совместно с прочими камнями

в своей Флоренции небесной.

 

Какая странная судьба:

мы выбираем варианты,

а варианты правят нами.

 

И мне иные алфавиты

и неизвестные квадранты

на бархате небес открыты,

как ювелиру бриллианты.

 

И я запомню эту дату,

когда для славы или мзды

я посвятил аристократу

четыре новые звезды.

 

Уймётся буря волн житейских,

истлеют строки наших книг,

но звёзд сиянье Медицейских

не потускнеет ни на миг.

 

В них, верно, память крепко спит,

а наша жизнь для них странней,

чем нам вращение орбит,

перемещение камней.