В полусне

Я вижу явственно, что в мире нет

и не было ни выбора, ни толка,

но ненадёжно пригнана защёлка,

и различим за ставнями рассвет.

В углу торчит неубранная ёлка,

я сочиняю умственный сонет,

а в телевизоре опять портрет

очередного фюрера унд фолка.

Зарыться снова в сон – но полусна

ткань расторможена, размягчена;

и гаснут очертания кристалла,

где виделись и замок, и река,

где записи исходные листала

тогда ещё усердная рука.