* * *

Я тебя отворую у всех семей, у всех невест.

Аполлону – коровы, мяса, а я – Гермес.

Аполлону – тирсы и стрелы, а я – сатир,

он – светящийся в солнце, а я – светлячком светил.

Я тебя (о, двое нас, что – до них остальных!).

Я тебя отвою во всех восстаньях своих.

Я тобой отворю все уста моей молвы.

Я тебя отреву на всех площадях Москвы.

Он творил руками тебя, а я – рукокрыл.

Он трудился мильоны раз, а я в семь дней сотворил.

Он – стражник жизни с серебряным топором.

Он – жизнь сама, а я – бессмертье твоё.

Я тебя от рая (убежища нет!) уберегу.

Я тебя отправлю в века и убегу.

Я тебе ответил. В свидетели – весь свет.

Я тебе отверил. И нашего неба – нет.

Нет ни лун, ни злата, ни тиканья и ни мук.

Мне – молчать, как лунь, или мычать, как мул.

Эти буквицы боли – твои семена,

их расставлю и растравлю – хватит с меня.

(ТРИДЦАТЬ СЕМЬ. 1973)