Виктория
Бурцева

Аутодафе

Животрепетным телом протлев до скелета, 
Без коры и коросты на рваных губах, 
У столба октября купина бересклета 
Ярой ведьмой горит в красно-бурых 
     клубах. 
  
И летит исступлённый и пламенный шёпот 
К небесам, где литой утверждён аналой, 
Что сердечную рану уже не заштопать 
Даже прочным кетгутом с калёной иглой. 
  
Вот и я, угодив на костёр этот ранний, 
Когда рушится с треском земное во мне, 
Познаю нелогичное счастье сгоранья, 
Ощущая, как жизнь утекает вовне. 
  
И летят заклинания искрами в кущи, 
Прожигая живую листву по пути, 
Чтоб виновник пожара был с миром 
     отпущен – 
Чтобы с лёгкостью мир и меня 
     отпустил... 
  
И цепляясь за прахом покрытые склоны, 
Забираюсь в такую разверстую высь, 
Где на лысой горе дланевидные клёны 
Обгорелыми пальцами в небо впились.