* * *

Вот, слава богу, я опять спокоен:

Покинула меня тяжелая хандра;

   Я снова стал доступен для добра,

И верить и любить я снова стал достоин.

   Охотно руку протяну врагу,

   Скажу охотно: будем жить друзьями,

Мой добрый Б[асаргин], и с вами я могу

      Теперь беседовать стихами...

      Как ангел божий, милый друг,

      Вы предо мной явились вдруг

      С радушным, искренним участьем;

   Был истомлен житейским я ненастьем:

      Опальный и больной слепец,

Обманутый людьми, растерзанный страданьем...

Но вот опять согрет я тихим упованьем, –

И этим одолжен вам труженик певец!

   О, да услышит бог мои молитвы,

      Пусть будут вам не трудны битвы

   С коварным миром и с самим собой;

Пусть сохраните вы средь бурь души покой;

Не разлучайтеся с Любовью животворной,

С святою Верою, с Надеждой неземной, –

И да не встретитесь с любовию притворной,

   Ни с суетной надеждою–мечтой,

Ни с верой мертвою, надменной и холодной,

   Подобной той смоковнице бесплодной,

   Которую сухую проклял Спас...

      Их трудно отличить подчас

   От дивных дочерей Софии... Искупитель

   И тут единственный наш друг–руководитель,

      И он вещает ясно нам:

      «Познайте их по их делам».

13 апреля 1846, Тобольск