Владимир
Алейников

* * *

Временами, порывшись как следует 
в трезвой собственной памяти, 
удивляешься несказанно 
поведению странному жизни, 
убеждаясь, насколько права она, 
сразу всё человеку вручая: 
целомудренное касание 
робкой первой любви, 
заставляющее уверовать 
в бесконечную тайну 
красоты, пронзающей сердце, 
навсегда, покуда ты жив, 
разъярённые штормы, SOS, 
обречённость кораблекрушений, 
голубеющих карт широты, 
по которым вприпрыжку 
босиком пробежишься, 
боль неизведанную мужскую, 
что стекает с тебя постепенно, 
словно кровь по стенкам мензурки; 
но зачем же потом 
забывает она человека, 
уступая его невозможной рутине, 
так разительно схожей с цветущей 
сонной августовской водой 
в зарастающем ряской пруду 
невозвратного детства, 
из которого вряд ли поднимутся 
колобками памяти нашей 
доводящие нынче до слёз 
симпатичные головы 
мокрых котят