Владимир
Беляев

Вернеру Гейзенбергу*

I 
  
От суеты – к ромашковым сюитам. 
Трясусь в электропоезде транзитом 
и в полусне ловлю, ловлю напев. 
Контроль теснит дорожную торговлю. 
Заранее червонец приготовлю, 
вернувшись на мгновение в купе. 
 
Вальяжный ревизор доволен взносом. 
Попутчик вот чуть-чуть и клюнет носом. 
И рельсы не закончатся, пока 
мы чтим воздухоплавательный кодекс, 
пока летим согласно плавной коде 
к сиреневым слоистым облакам. 
 
II 
 
Я влился в затяжное межсезонье. 
Я привыкаю к сумеречной зоне, 
как ведьма привыкает к помелу. 
В нарядном туристическом Париже 
мне кажутся свои потемки ближе 
и сказочней, чем «entre chien et loup». 
 
Как триллер в неуютном кинозале, 
я наблюдаю в Лувре и в Версале 
картины и предметы старины. 
Ведь так я сам – дитя хрущевских хижин 
     – 
упрям, консервативен, неподвижен – 
зову, зову себя со стороны. 
 
III 
 
Живу себе на родине в рутине. 
Работа – дом, а прочие пути не 
верны, да и ведут уже не в Рим. 
Я от детсада следую к погосту, 
я так исправно действую по ГОСТу – 
надежен, предсказуем, измерим. 
 
Но дней моих суровая подруга 
не вытерпела быта, и под ругань 
я вслед за ней пакую чемодан. 
Мы бросим дом – отправимся к истокам. 
Мы станем жить в гармонии с востоком 
и письма относить на Шуудан. 
  
IV 
 
Мой брат обрёл покой на дне стакана, 
сестра томится в кадке великана. 
А великан садится за мольберт. 
Рисует, перед замыслом робея, 
и кистью оживляет скарабея, 
и нарекает оного – Альберт. 
 
Я жил в коре, развился до имаго 
и понял всё, что чувствует бумага, 
доступная чернилам и ножу. 
Теперь, когда в раю идёт проверка, 
апостол не находит Гейзенберга, 
а я валюсь на спину и жужжу. 
  
–- 
*Немецкий физик, 
     создатель «матричной квантовой 
     механики Гейзенберга», автор 
     принципа неопределенности 
     Гейзенберга.