Сивым дождём на мои виски

Сивым дождём на мои виски

                        падает седина,

И страшная сила пройденных дней

                              лишает меня сна.

И горечь, и жалость, и ветер ночей,

                                холодный, как рыбья кровь,

Осенним свинцом наливают зрачок,

                              ломают тугую бровь.

Но несгибаема ярость моя,

                       живущая столько лет.

«Ты утомилась?» -

                я говорю.

                       Она отвечает: «Нет!»

Именем песни,

           предсмертным стихом,

                             которого не обойти,

Я заклинаю её стоять

                всегда на моём пути.

О, никогда, никогда не забыть

                          мне этих колючих ресниц,

Глаз расширенных и косых,

                      как у летящих птиц!

Я слышу твой голос -

                  голос ветров,

                             высокий и горловой,

Дребезг манерок,

              клёкот штыков,

                          ливни над головой.

Много я лгал, мало любил,

                       сердце не уберёг,

Легкое счастье пленяло меня

                        и лёгкая пыль дорог.

Но холод руки твоей не оторву

                          и слову не изменю.

Неси мою жизнь,

             а когда умру -

                          тело предай огню.

Светловолосая, с горестным ртом, -

                              мир обступил меня,

Сдвоенной молнией падает день,

                        плечи мои креня,

Словно в полёте,

             резок и твёрд

                        воздух моей страны.

Ночью,

    покоя не принося,

                дымные снятся сны.

Кожаный шлем надевает герой,

                        древний мороз звенит.

Слава и смерть - две родные сестры

                                смотрят в седой зенит.

Юноши строятся,

             трубы кипят

                      плавленым серебром

Возле могил

         и возле людей,

                     имя которых - гром.

Ты приходила меня ласкать,

                        сумрак входил с тобой,

Шорох и шум приносила ты,

                       листьев ночной прибой.

Грузовики сотрясали дом,

                      выл, задыхаясь мотор,

Дул в окно,

        и шуршала во тьме

                      кромка холщовых штор.

Смуглые груди твои,

                как холмы

                       над обнажённой рекой.

Юность моя - ярость моя -

                      ты ведь была такой!

Видишь - опять мои дни коротки,

                        ночи идут без сна,

Медные бронхи гудят в груди

                         под рёбрами бегуна.

Так опускаться, как падал я, -

                          не пожелаю врагу.

Но силу твою и слово твоё

                     трепетно берегу,

Пусть для героев

              и для бойцов

                     кинется с губ моих

Радость моя,

          горе моё -

                   жёсткий и грубый стих.

Нет, не любил я цветов,

                     нет, - я не любил цветов,

Знаю на картах, среди широт

                         лёгкую розу ветров.

Листик кленовый - ладонь твоя.

                           Влажен и ал и чист

Этот осенний, немолодой,

                     сорванный ветром лист.