Бруклинский мост

Издай, Кулидж, 

радостный клич! 

На хорошее

                   и мне не жалко слов.

От похвал

                красней,

                              как флага нашего материйка, 

хоть вы

            и разъюнайтед стетс

                                            оф 

Америка. 

Как в церковь

                      идёт

                             помешавшийся верующий, 

как в скит

                 удаляется,

                                 строг и прост, ‒

так я

         в вечерней

                           сереющей мерещи 

вхожу,

           смиренный, на Бруклинский мост. 

Как в город

                  в сломанный

                                      прёт победитель 

на пушках ‒ жерлом

                                жирафу под рост ‒

так, пьяный славой,

                               так жить в аппетите, 

влезаю,

             гордый,

                          на Бруклинский мост. 

Как глупый художник

                                  в мадонну музея

вонзает глаз свой,

                             влюблён и остр, 

так я,

          с поднебесья,

                               в звёзды усеян, 

смотрю

            на Нью-Йорк

                                сквозь Бруклинский мост. 

Нью-Йорк

                до вечера

                                тяжек и душен, 

забыл,

           что тяжко ему

                                  и высоко, 

и только одни

                      домовьи души 

встают

            в прозрачном свечении окон. 

Здесь

          еле зудит

                          элевейтеров зуд. 

И только

              по этому 

                            тихому зуду 

поймёшь ‒

                 поезда

                             с дребезжаньем ползут, 

как будто

               в буфет убирают посуду. 

Когда ж,

              казалось, с-под речки начатой 

развозит

              с фабрики

                              сахар лавочник, ‒

то

     под мостом проходящие мачты 

размером

               не больше размеров булавочных. 

Я горд

           вот этой

                        стальною милей, 

живьём в ней

                    мои видения встали ‒

борьба

            за конструкции

                                    вместо стилей,

расчёт суровый

                        гаек

                                и стали. 

Если

        придёт

                    окончание света ‒

планету

             хаос

                     разделает в лоск, 

и только

              один останется

                                      этот 

над пылью гибели вздыбленный мост, 

то,

      как из косточек,

                                тоньше иголок, 

тучнеют

             в музеях стоящие

                                         ящеры, 

так

      с этим мостом

                            столетий геолог 

сумел

          воссоздать бы

                                 дни настоящие. 

Он скажет:

                  ‒ Вот эта

                                 стальная лапа 

соединяла

                 моря и прерии, 

отсюда

           Европа

                       рвалась на Запад, 

пустив

           по ветру

                         индейские перья. 

Напомнит

                машину

                             ребро вот это ‒

сообразите,

                  хватит рук ли, 

чтоб, став

                стальной ногой

                                        на Мангетен, 

к себе

          за губу

                      притягивать Бруклин? 

По проводам

                    электрической пряди ‒

я знаю ‒

              эпоха

                        после пара ‒

здесь

         люди

                  уже

                         орали по радио, 

здесь 

         люди

                  уже

                         взлетали по аэро. 

Здесь

          жизнь

                    была

                             одним ‒ беззаботная, 

другим ‒

               голодный

                               протяжный вой. 

Отсюда

            безработные 

в Гудзон

              кидались

                             вниз головой. 

И дальше

               картина моя

                                   без загвоздки 

по струнам ‒ канатам,

                                   аж звёздам к ногам. 

Я вижу ‒

               здесь

                         стоял Маяковский, 

стоял

           и стихи слагал по слогам. ‒

Смотрю,

              как в поезд глядит эскимос, 

впиваюсь,

                как в ухо впивается клещ. 

Бруклинский мост ‒

да...

          Это вещь!