Владимир Маяковский
Срочно. Телеграмма мусье Пуанкаре и Мильерану
Есть слова иностранные.
Иные
чрезвычайно странные.
Если люди друг друга процеловали до дыр,
вот это
по-русски
называется – мир.
А если
грохнут в уха оба,
и тот
орёт, разинув рот,
такое доведение людей до гроба
называется убивством.
А у них –
наоборот.
За примерами не гоняться! –
Оптом перемиривает Лига Наций.
До пола печати и подписи свисали.
Перемирили и Юг, и Север.
То Пуанкаре расписывается в Версале,
то –
припечатывает печатями Севр.
Кончилась конференция.
Завершен труд.
Умолкните, пушечные гулы!
Ничего подобного!
Тут –
только и готовь скулы.
– Севрский мир – вот это штука! –
орут,
наседают на греков турки.
– А ну, турки,
помиримся,
ну-ка! –
орут греки, налазя на турка.
Сыплется с обоих с двух штукатурка.
Ясно –
каждому лестно мириться.
В Мирной яри
лезут мириться государств тридцать:
румыны,
сербы,
черногорцы,
болгаре...
Суматоха.
У кого-то кошель стянули,
какие-то каким-то расшибли переносья –
и пошли мириться!
Только жужжат пули,
да в воздухе летают щёки и волосья.
Да и версальцы людей мирят не худо.
Перемирили половину европейского люда.
Поровну меж государствами поделили земли:
кому Вильны,
кому Мемели.
Мир подписали минуты в две.
Только
география – штука скользкая;
польские городишки раздарили Литве,
а литовские –
в распоряжение польское.
А чтоб промеж детей не шла ссора –
крейсер французский
для родительского надзора.
Глядит восторженно Лига Наций.
Не ей же в драку вмешиваться.
Милые, мол, бранятся –
только... чешутся.
Словом -
мир сплошной:
некуда деться,
от Мосула
до Рура
благоволение во человецех.
Одно меня настраивает хмуро.
Чтоб выяснить это,
шлю телеграмму
с оплаченным ответом:
«Париж
(точка,
две тиры)
Пуанкаре – Мильерану.
Обоим
(точка).
Сообщите –
если это называется миры,
то что
у вас
называется мордобоем?»
[1923]