Мать

Смеркается. Казнён. С Голгофы отвалив,

спускается толпа, виясь между олив,

подобно медленному змию;

и матери глядят, как под гору, в туман

увещевающий уводит Иоанн

седую, страшную Марию.

Уложит спать её и сам приляжет он,

и будет до утра подслушивать сквозь сон

её рыданья и томленье.

Что, если у неё остался бы Христос

и плотничал, и пел? Что, если этих слёз

не стоит наше искупленье?

Воскреснет Божий Сын, сияньем окружён;

у гроба, в третий день, виденье встретит жён,

вотще купивших ароматы;

светящуюся плоть ощупает Фома,

от веянья чудес земля сойдёт с ума,

и будут многие распяты.

Мария, что тебе до бреда рыбарей!

Неосязаемо над горестью твоей

дни проплывают, и ни в третий,

ни в сотый, никогда не вспрянет он на зов,

твой смуглый первенец, лепивший воробьёв

на солнцепеке, в Назарете.

1925, Берлин