От сладкой человечинки вороны...

От сладкой человечинки вороны

в задах отяжелели, и легла,

зобы нахохлив, просинью каленой

сухая ночь на оба их крыла.

О эти звезды! Жуткие... нагие,

как растопыренные пятерни, -

над городом, застывшим в летаргии:

на левый бок его переверни...

Тяжелые (прошу) повремените,

нырнув в огромный, выбитый ухаб,

знакомая земля звенит в зените

и - голубой прозрачный гул так слаб...

Что с нами сталось?.. Крепли в заговорах

бунтовщики, блистая медью жабр,

пока широких прокламаций ворох

из-под полы не подметнул Октябрь.

И все: солдаты, швейки, металлисты -

О пролетарий! - Робеспьер, Марат.

Багрянороднейший! Пунцоволистый!

На смерть, на жизнь не ты ли дал наряд?

Вот так!

Нарезанные в темном дуле,

мы в громкий порох превращаем пыл...

Не саблей по глазницам стебанули:

нет, то Октябрь стихию ослепил!

1921