В эти дни

Дворянской кровию отяжелев,

густые не полощатся полотна,

и (в лапе меч), от боли корчась, лев

по киновари вьется благородной.

Замолкли флейты, скрипки, кастаньеты,

и чуют дети, как гудит луна,

как жерновами стынущей планеты

перетирает копья тишина.

- Грядите, сонмы нищих и калек

(се голос рыбака из Галилеи)! -

Лягушки кожей крытый человек

прилег за гаубицей короткошеей.

Кругом косматые роятся пчелы

и лепят улей медом со слюной.

А по ярам добыча волчья - сволочь, -

чуть ночь, обсасывается луной...

Не жить и не родиться б в эти дни!

Не знать бы маленького Вифлеема!

Но даже крик: распни его, распни! -

не уязвляет воинова шлема,

и, пробираясь чрез пустую площадь,

хромающий на каждое плечо,

чело вечернее прилежно морщит

на Тютчева похожий старичок.

1920