Зачем ты говоришь раной...

Зачем ты говоришь раной,

алеющей так тревожно?

Искусственные румяна

и локон неосторожный.

Мы разно поем о чуде,

но голосом человечьим,

и, если дано нам будет,

себя мы увековечим.

Протянешь полную чашу,

а я - не руку, а лапу.

Увидим: ангелы пашут,

и в бочках вынуты кляпы.

Слезами и черной кровью

сквозь пальцы брызжут на глыбы:

тужеет вымя коровье,

плодятся птицы и рыбы.

И ягоды соком зреют,

и радость полощет очи...

Под облаком, темя грея,

стоят мужик и рабочий.

И этот - в дырявой блузе,

и тот - в лаптях и ряднине:

рассказывают о пузе

по-русски и по-латыни.

В березах гниет кладбище,

и снятся поля иные...

Ужели бессмертия ищем

мы, тихие и земные?

И сыростию тумана

ужели смыть невозможно

с проклятой жизни румяна

и весь наш позор осторожный?

1918

Москва