Настала очередь моя

Когда Россию захватили

И на растленье обрекли,

Не все России изменили,

Не все в предатели пошли.

И забивались тюрьмы теми,

В ком были живы долг и честь.

Их поглощали мрак и темень,

Им ни числа, ни меры несть.

Стреляли гордых, добрых, честных,

Чтоб, захватив, упрочить власть.

В глухих подвалах повсеместно

Кровища русская лилась.

Все для захватчиков годилось -

Вранье газет, обман, подлог.

Когда бы раньше я родился,

И я б тогда погибнуть мог.

Когда, вселяя тень надежды,

Наперевес неся штыки,

В почти сияющих одеждах

Шли Белой Гвардии полки,

А пулеметы их косили,

И кровь хлестала, как вода,

Я мог погибнуть за Россию,

Но не было меня тогда.

Когда (ах, просто как и мудро),

И день и ночь, и ночь и день

Крестьян везли в тайгу и тундру

Из всех российских деревень,

От всех черемух, лип и кленов,

От речек, льющихся светло,

Чтобы пятнадцать миллионов

Крестьян российских полегло,

Когда, чтоб кость народу кинуть,

Назвали это «перегиб»,

Я - русский мальчик - мог погибнуть,

И лишь случайно не погиб.

Я тот, кто, как ни странно, вышел

Почти сухим из кутерьмы,

Кто уцелел, остался, выжил

Без лагерей и без тюрьмы.

Что ж, вспоминать ли нам под вечер,

В передзакатный этот час,

Как, души русские калеча,

Подонков делали из нас?

Иль противостоя железу,

И мраку противостоя,

Осознавать светло и трезво:

Приходит очередь моя.

Как волку, вырваться из круга,

Ни чувств, ни мыслей не тая.

Прости меня, моя подруга,

Настала очередь моя.

Я поднимаюсь, как на бруствер,

Но фоне трусов и хамья.

Не надо слез, не надо грусти -

Сегодня очередь моя!