* * *

Ах, дороги узкие –

Вкось, наперерез, –

Версты белорусские –

С ухабами и без.

Как орехи грецкие,

Щелкаю я их, –

Ох, говорят, немецкие –

Гладко, напрямик...

Там, говорят, дороги – ряда по три,

И нет табличек с «Ахтунг!» или «Хальт!».

Ну что же – мы прокатимся, посмотрим,

Понюхаем не порох, а асфальт.

Горочки пологие –

Я их – щелк да щелк!

Но в душе, как в логове,

Затаился волк.

Ату, колеса гончие!

Целюсь под обрез –

И с волком этим кончу я

На отметке «Брест».

Я там напьюсь водички из колодца

И покажу отметки в паспортах.

Потом мне пограничник улыбнется,

Узнав, должно быть, – или просто так.

После всякой зауми

Вроде: «Кто таков?» –

Как взвились шлагбаумы

Вверх, до облаков!

Лишь взял товарищ в кителе

Снимок для жены –

И... только нас и видели

С нашей стороны!

Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу!

Они – рукой подать – наискосок...

Так я впервые пересек границу –

И чьи–то там сомненья пресек.

Ах, дороги скользкие –

Вот и ваш черед, –

Деревеньки польские –

Стрелочки вперед;

Телеги под навесами,

Булыжник–чешуя...

По–польски ни бельмеса мы –

Ни жена, ни я!

Потосковав о ломте, о стакане,

Остановились где–то наугад, –

И я сказал по–русски: «Прошу, пани!» –

И получилось точно и впопад!

Ах, еда дорожная

Из немногих блюд!

Ем неосторожно я

Все, что подают.

Напоследок – сладкое,

Стало быть – кончай!

И на их хербатку я

Дую, как на чай.

А панночка пощелкала на счетах

(Всё, ка у нас – Зачем туристы врут!)–

И я, прикинув разницу валют,

Ей отсчитал не помню сколько злотых

И проворчал: «По божески дерут»...

Где же песни–здравицы, –

Ну–ка подавай!–

Польские красавицы,

Для туристов – рай?

Рядом на поляночке –

Души нараспах –

Веселились панночки

С граблями в руках.

«Да, побывала Польша в самом пекле, –

Сказал старик и лошадей распряг...–

Красавицы–полячки не поблекли –

А сгинули в немецких лагерях...»

Лемеха въедаются

В землю, как каблук,

Пеплы попадаются

До сих пор под плуг.

Память вдруг разрытая –

Неживой укор:

Жизни недожитые –

Для колосьев корм.

В моем мозгу, который вдруг сдавило

Как обручем, – но так его, дави!–

Варшавское восстание кровило,

Захлебываясь в собственной крови...

Дрались – худо, бедно ли,

А наши корпуса –

В пригороде медлили

Целых два часа.

В марш–бросок, в атаку ли –

Рвались, как один, –

И танкисты плакали

На броню машин...

Военный эпизод – давно преданье,

В историю ушел, порос быльем, –

Но не забыто это опозданье,

Коль скоро мы заспорили о нем.

Почему же медлили

Наши корпуса?

Почему обедали

Эти два часа?

Потому что, танками,

Мокрыми от слез,

Англичанам с янками

Мы утерли нос!

А может быть, разведка оплошала –

Не доложила?.. Что теперь гадать!

Но вот сейчас читаю я: «Варшава» –

И еду, и хочу не опоздать!

1973