* * *

Истома ящерицей ползает в костях,

И сердце с трезвой головой не на ножах,

И не захватывает дух на скоростях,

Не холодеет кровь на виражах.

И не прихватывает горло от любви,

И нервы больше не в натяжку, – хочешь – рви, –

Повисли нервы, как веревки от белья,

И не волнует, кто кого, – он или я.

На коне, – толкни – я с коня.

Только «не», только «ни» у меня.

Не пью воды – чтоб стыли зубы – питьевой

И ни событий, ни людей не тороплю,

Мой лук валяется со сгнившей тетивой,

Все стрелы сломаны – я ими печь топлю.

Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как–то так...

Не вдохновляет даже самый факт атак.

Сорвиголов не принимаю и корю,

Про тех, кто в омут головой, – не говорю.

На коне, – толкни – я с коня.

Только «не», только «ни» у меня.

И не хочу ни выяснять, ни изменять

И ни вязать и ни развязывать узлы.

Углы тупые можно и не огибать,

Ведь после острых – это не углы.

Любая нежность душу не разбередит,

И не внушит никто, и не разубедит.

А так как чужды всякой всячины мозги,

То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.

На коне, – толкни – я с коня.

Только «не», только «ни» у меня.

Не ноют раны, да и шрамы не болят –

На них наложены стерильные бинты!

И не волнуют, не свербят, не теребят

Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.

Свободный ли, тугой ли пояс – мне–то что!

Я пули в лоб не удостоюсь – не за что.

Я весь прозрачный, как раскрытое окно,

Я неприметный, как льняное полотно.

На коне, – толкни – я с коня.

Только «не», только «ни» у меня.

Ни философский камень больше не ищу,

Ни корень жизни, – ведь уже нашли женьшень.

Не вдохновляюсь, не стремлюсь, не трепещу

И не надеюсь поразить мишень.

Устал бороться с притяжением земли –

Лежу, – так больше расстоянье до петли.

И сердце дергается, словно не во мне, –

Пора туда, где только «ни» и только «не».

На коне, – толкни – я с коня.

Только «не», только «ни» у меня.

1971