К 10–летию театра на Таганке

Легавым быть – готов был умереть я,

Отгрохать юбилей – и на тот свет!

Но выяснилось: вовсе не рубеж десятилетье,

Не юбилей, а просто – десять лет.

    И все–таки «Боржома» мне налей

    За юбилей. Такие даты редки!

    Ну ладно, хорошо, – не юбилей,

    А, скажем, – две нормальных пятилетки.

Так с чем мы подошли к «неюбилею»?

За что мы выпьем и поговорим?

За то, что все вопросы и в «Конях», и в «Пелагее» –

Ответы на историю с «Живым».

    Не пик, и не зенит, не апогей!

    Но я пою от имени всех зеков –

    Побольше нам «Живых» и «Пелагей»,

    Ну, словом, – больше «Добрых человеков».

Нам почести особые воздали:

Вот деньги раньше срока за квартал,

В газету заглянул, а там полным–полно регалий –

Я это между строчек прочитал.

    Вот только про награды не найду,

    Нет сообщений про гастроль в загранке.

    Сидим в определяющем году, –

    Как, впрочем, и в решающем, – в Таганке.

Тюрьму сломали – мусор на помойку!

Но будет, где головку прислонить.

Затеяли на площади годков на десять стройку,

Чтоб равновесье вновь восстановить.

    Ох, мы поездим! Ох, поколесим!–

    В Париж мечтая, а в Челны намылясь –

    И будет наш театр кочевым,

    И уличным (к чему мы и стремились).

Как хорошо, мы здесь сидим без кляпа,

И есть чем пить, жевать и речь вести.

А эти десять лет – не путь тюремного этапа:

Они – этап нелегкого пути.

    Пьем за того, кто превозмог и смог,

    Нас в юбилей привел, как полководец.

    За пахана! Мы с ним тянули срок –

    Наш первый убедительный «червонец».

Еще мы пьем за спевку, смычку, спайку

С друзьями с давних пор – с Таганских нар –

За то, что на банкетах вы делили с нами пайку,

Не получив за пьесу гонорар.

    Редеют ваши стройные ряды –

    Писателей, которых уважаешь.

    Но, говорят, от этого мужаешь.

    За долги ваши праведны труды –

    Земной поклон, Абрамов и Можаич!

От наших лиц остался профиль детский,

Но первенец не сбит, как птица влет –

Привет тебе, Андрей, Андрей Андреич !

И пусть второго бог тебе пошлет.

    Ах, Зина, жаль не склеилась семья –

    У нас там, в Сезуане, время мало.

    И жаль мне, что  – мать моя,

    И что не мать мне Василиса, Алла.

Ах, Ваня, Ваня Бортник! – тихий сапа.

Как я горжусь, что я с тобой на «ты»!

Как жаль, спектакль не видел Паша, Павел, Римский папа –

Он у тебя б набрался доброты.

    Таганка, славься! Смейся! Плачь! Кричи!

    Живи и в наслажденьи, и в страданьи.

    Пусть лягут рядом наши кирпичи

    Краеугольным камнем в новом зданьи.

1974