Не состоялось

Мишка Шифман башковит –

У него предвиденье.

«Что мы видим, – говорит, –

Кроме телевиденья?

Смотришь конкурс в Сопоте –

И глотаешь пыль,

А кого ни попадя

Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил

По дороге в Мневники:

«Голду Меир я словил

В радиоприемнике...»

И такое рассказал,

До того красиво!–

Что я чуть было не попал

В лапы Тель–Авива.

Я сперва–то был не пьян,

Возразил два раза я –

Говорю: «Моше Даян –

Сука одноглазая, –

Агрессивный, бестия,

Чистый фараон, –

Ну, а где агрессия –

Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз –

После литры выпитой –

Говорит: «Они же нас

Выгнали с Египета!

Оскорбления простить

Не могу такого, –

Я позор желаю смыть

С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:

«Мне нужна компания!

Мы ж с тобой не как–нибудь –

Здравствуй–до свидания, –

Побредем, паломники,

Чувства придавив!..

Хрена ли нам Мневники –

Едем в Тель–Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,

Ты же меня спас в порту.

Но одна загвоздка есть:

Русский я по паспорту.

Только русские в родне,

Прадед мой – самарин, –

Если кто и влез ко мне,

Так и тот – татарин».

Мишку Шифмана не трожь,

С Мишкой – прочь сомнения:

У него евреи сплошь

В каждом поколении.

Дед параличом разбит, –

Бывший врач–вредитель...

А у меня – антисемит

На антисемите.

Мишка – врач, он вдруг затих:

В Израиле бездна их, –

Гинекологов одних –

Как собак нерезаных;

Нет зубным врачам пути –

Слишком много просится.

Где на всех зубов найти?

Значит – безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!

Виза – или ванная!

Едем, Коля, – море там

Израилеванное!..»

Видя Мишкину тоску, –

А он в тоске опасный, –

Я еще хлебнул кваску

И сказал: «Согласный!»

...Хвост огромный в кабинет

Из людей, пожалуй, ста.

Мишке там сказали «нет»,

Ну а мне – «пожалуйста».

Он кричал: «Ошибка тут, –

Это я – еврей!..»

А ему: «Не шибко тут!

Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:

Кто тут враг таинственный?

А ответ ужасно прост –

И ответ единственный:

Я в порядке, тьфу–тьфу–тьфу, –

Мишка пьет проклятую, –

Говорит, что за графу

Не пустили – пятую.

1972