Никакой ошибки

На стене висели в рамках бородатые мужчины –

Все в очечках на цепочках, по–народному – в пенсне, –

Все они открыли что–то, все придумали вакцины,

Так что если я не умер – это все по их вине.

Доктор молвил: «Вы больны», –

И меня заколотило,

И сердечное светило

Ухмыльнулось со стены, –

Здесь не камера – палата,

Здесь не нары, а скамья,

Не подследственный, ребята,

А исследуемый я!

И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему–то, –

Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол!

Мне известен Склифосовский, основатель института,

Мне знаком товарищ Боткин – он желтуху изобрел.

В положении моем

Лишь чудак права качает:

Доктор, если осерчает,

Так упрячет в «желтый дом».

Все зависит в этом доме оном

От тебя от самого:

Хочешь – можешь стать Буденным,

Хочешь – лошадью его!

У меня мозги за разум не заходят – верьте слову –

Задаю вопрос с намеком, то есть, лезу на скандал:

«Если б Кащенко, к примеру, лег лечиться к Пирогову –

Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал...»

Но и врач не лыком шит –

Он хитер и осторожен.

«Да, вы правы, но возможен

Ход обратный», – говорит.

Вот палата на пять коек,

Вот профессор входит в дверь –

Тычет пальцем: «Параноик», –

И поди его проверь!

Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку –

Я за вами, дорогие, как за каменной стеной,

На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку, –

Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной!

Род мой крепкий – все в меня, –

Правда, прадед был незрячий;

Свекр мой – белогорячий,

Но ведь свекр– не родня!

«Доктор, мы здесь с глазу на глаз –

Отвечай же мне, будь скор:

Или будет мне диагноз,

Или будет – приговор?»

И врачи, и санитары, и светила все смутились,

Заоконное светило закатилось за спиной,

И очечки на цепочке как бы влагою покрылись,

У отца желтухи щечки вдруг покрылись белизной.

И нависло острие,

И поежилась бумага, –

Доктор действовал на благо,

Жалко – благо не мое, –

Но не лист перо стальное –

Грудь проткнуло, как стилет:

Мой диагноз – паранойя,

Это значит – пара лет!

1976