* * *

В голове моей тучи безумных идей –

Нет на свете преград для талантов!

Я под брюхом привыкших теснить лошадей

Миновал верховых лейтенантов.

...Разъярялась толпа, напрягалась толпа,

Нарывалась толпа на заслоны –

И тогда становилась толпа «на попа»,

Извергая проклятья и стоны.

Дома я раздражителен, резок и груб, –

Домочадцы б мои поразились,

Увидав, как я плакал, взобравшись на круп, –

Контролеры – и те прослезились.

Столько было в тот миг в моем взгляде на мир

Безотчетной, отчаянной прыти,

Что, гарцуя на сером коне, командир

Удивленно сказал: «Пропустите!»

Он, растрогавшись, поднял коня на дыбы –

Аж нога ускользнула из стремя.

Я пожал ему ногу, как руку судьбы, –

Ах, живем мы в прекрасное время!

Серый конь мне прощально хвостом помахал,

Я пошел – предо мной расступились;

Ну, а мой командир на концерт поскакал

Музыканта с фамилией Гилельс.

Я свободное место легко отыскал

После вялой незлой перебранки, –

Всё не сгонят – не то что, когда посещал

Пресловутый Театр на Таганке.

Тесно здесь, но тепло – вряд ли я простужусть,

Здесь единство рядов – в полной мере!

Вот уже я за термосом чьим–то тянусь –

В нем напиток «кровавая Мэри».

Вот сплоченность–то где, вот уж где коллектив,

Вот отдача где и напряженье!

Все болеют за нас – никого супротив, –

Монолит – без симптомов броженья!

Меня можно спокойно от дел отстранить,

Робок я перед сильными, каюсь, –

Но нельзя меня силою остановить,

Когда я на футбол прорываюсь!

1971