* * *

Водой наполненные горсти

Ко рту спешили поднести –

Впрок пили воду черногорцы

И жили впрок – до тридцати.

А умирать почетно было

Средь пуль и матовых клинков,

И уносить с собой в могилу

Двух–трех врагов, двух–трех врагов.

Пока курок в ружье не стерся,

Стреляли с седел, и с колен, –

И в плен не брали черногорца –

Он просто не сдавался в плен.

А им прожить хотелось до ста,

До жизни жадным, – век с лихвой, –

В краю, где гор и неба вдосталь,

И моря тоже – с головой:

Шесть сотен тысяч равных порций

Воды живой в одной горсти...

Но проживали черногорцы

Свой долгий век – до тридцати.

И жены их водой помянут,

И прячут их детей в горах

До той поры, пока не станут

Держать оружие в руках.

Беззвучно надевали траур,

И заливали очаги,

И молча лили слезы в траву,

Чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя,

Как плодородная земля, –

За ними вслед чернели горы,

Себя огнем испепеля.

То было истинное мщенье –

Бессмысленно себя не жгут:

Людей и гор самосожженье –

Как несогласие и бунт.

И пять веков, – как божьи кары,

Как мести сына за отца, –

Пылали горные пожары

И черногорские сердца.

Цари менялись, царедворцы,

Но смерть в бою – всегда в чести, –

Не уважали черногорцы

Проживших больше тридцати.

Мне одного рожденья мало –

Расти бы мне из двух корней...

Жаль, Черногория не стала

Второю родиной моей.

1974