* * *

Я был душой дурного общества,

И я могу сказать тебе:

Мою фамилью–имя–отчество

Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица

И весь Савеловский вокзал.

Я знал, что мной интересуются,

Но все равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей,

Свой человек – у щипачей, –

И гражданин начальник Токарев

Из–за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился

И не скучал без крупных дел, –

Но кто–то там однажды скурвился, ссучился –

Шепнул, навел – и я сгорел.

Начальник вел себя не въедливо,

Но на допросы вызывал, –

А я всегда ему приветливо

И очень скромно отвечал:

«Не брал я на душу покойников

И не испытывал судьбу, –

И я, начальник, спал спокойненько,

И весь ваш МУР видал в гробу!»

И дело не было отложено

И огласили приговор, –

И дали все, что мне положено,

Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести

За мой такой веселый нрав, –

А прокурор просил всей строгости –

И был, по–моему, неправ.

С тех пор заглохло мое творчество,

Я стал скучающий субъект, –

Зачем же быть душою общества,

Когда души в нем вовсе нет!

1961