* * *

Я весь в свету, доступен всем глазам, –

Я приступил к привычной процедуре:

Я к микрофону встал как к образам...

Нет–нет, сегодня – точно к амбразуре.

И микрофону я не по нутру –

Да, голос мой любому опостылит, –

Уверен, если где–то я совру –

Он ложь мою безжалостно усилит.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И – жара!.. Жара!.. Жара!

Он, бестия, потоньше острия –

Слух безотказен, слышит фальшь до йоты.

Ему плевать, что не в ударе я, –

Но пусть я верно выпеваю ноты!

Сегодня я особенно хриплю,

Но изменить тональность не рискую, –

Ведь если я душою покривлю –

Он ни за что не выправит кривую.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И – жара!.. Жара!.. Жара!

На шее гибкой этот микрофон

Своей змеиной головою вертит.

Лишь только замолчу – ужалит он, –

Я должен петь – до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей!

Я видел жало – ты змея, я знаю!

И я сегодня – заклинатель змей:

Я не пою – я кобру заклинаю!

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И – жара!.. Жара!.. Жара!

Прожорлив он, и с жадностью птенца

Он изо рта выхватывает звуки,

Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, –

Рук не поднять – гитара вяжет руки!

Опять!! Не будет этому конца!

Что есть мой микрофон – кто мне ответит?

Теперь он – как лампада у лица,

Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,

Но лишь сбиваюсь с искреннего тона –

Мне сразу больно хлещет по щекам

Недвижимая тень от микрофона.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И – жара!.. Жара!.. Жара!

1971