Музыка

Всю ночь мела метель, но утро ясно.

Еще воскресная по телу бродит лень.

У Благовещенья, на Бережках, обедня

еще не отошла.  Я выхожу во двор.

Как мало все: и домик, и дымок,

завившийся над крышей.  Сребро-розов

морозный пар.  Столпы его восходят

над головой, под самый купол неба,

как будто крылья ангелов гигантских.

И маленьким таким вдруг оказался

дородный мой сосед, Сергей Иваныч.

Он в полушубке, в валенках, дрова

Вокруг него разбросаны по снегу.

Обеими руками, напрягаясь,

тяжелый свой колун над головою

заносит он.  Но тук, тук, тук,- негромко

звучат удары.  Небо, снег и холод

звук поглощают. «С праздником, сосед.»

«А, здравствуйте.»  Я тоже расставляю

свои дрова.  Он тук - я тук.  Но вскоре

надоедает мне колоть, я выпрямляюсь

и говорю: «Постойте-ка минутку,

как будто музыка...»  Сергей Иваныч

перестает работать, голову слегка приподымает,

ничего не слышит, но слушает старательно.

«Должно быть, вам показалось, « говорит он.

«Что Вы, да Вы прислушайтесь, так ясно слышно.»

«Ну, может быть, военного хоронят,

только что-то мне не слыхать.»  Но я не унимаюсь:

«Помилуйте, теперь совсем уж ясно...

И музыка идет как будто сверху...

Виолончель, и арфы, может быть.

Вот хорошо играют, не стучите.»

И бедный мой Сергей Иваныч снова

перестает колоть.  Он ничего не слышит

Но мне мешать не хочет, и досады

старается не выказать.  Забавно:

стоит он посреди двора, боясь нарушить

неслышную симфонию.  И жалко

мне наконец становится его.

Я объявляю: «Кончилось».  Мы снова

за топоры беремся: тук, тук, тук.  А небо

такое же высокое. И также

в нем ангелы пернатые сияют.

1914