Меншиков

Под утро мирно спит столица,

сыта от снеди и вина.

И дочь твоя в императрицы

уже почти проведена.

А впереди – балы и войны,

курьеры, девки, атташе.

Но отчего-то беспокойно,

тоскливо как-то на душе.

Но вроде саднит, а не греет,

Хрустя, голландское бельё.

Полузаметно, но редеет

всё окружение твоё.

Ещё ты вроде в прежней силе,

полудержавен и хорош.

Тебя, однако, подрубили,

ты скоро, скоро упадёшь.

Ты упадёшь, сосна прямая,

средь синевы и мерзлоты,

своим паденьем пригибая

берёзки, ёлочки, кусты.

Куда девалась та отвага,

тот всероссийский политес,

когда ты с тоненькою шпагой

на ядра вражеские лез?

Живая вырыта могила

за долгий месяц от столиц.

И веет холодом и силой

от молодых державных лиц.

Всё ниже и темнее тучи,

всё больше пыли на коврах.

И дочь твою мордастый кучер

угрюмо тискает в сенях.

1966